Новочеркасский расстрел

 

В Советском Союзе в 1962 году внешне все выглядело более чем благополучно: мало того что росло благосостояние, еще и начался расцвет свободы слова и мысли. Однако «плоды» хрущевской двойственности не замедлили появиться. Принимая решения о повышении зарплаты, выплат, льгот, он не стремился соотнести все опасные последствия своих решений. Конечно, необходимо было что-то предпринимать для подъема сельского хозяйства. Уже весной 1962 г, Хрущев объявил о значительном повышении закупочных и розничных цен на молоко и мясо. Одновременно по «негласному приказу» руководители крупных заводов страны «пересмотрели нормы» (к такому приему постоянно прибегало сталинское правительство, но там всегда было «идеологическое обоснование»: страна на пути к свершениям, надо помучиться нам, чтобы хорошо жилось следующим). Хрущев поторопился отказаться от «риторики перехода» и заявил, что социализм в стране построен окончательно и бесповоротно, осталось приложить усилия к построению коммунизма.
На этом фоне дефицит товаров и перебои с продовольствием выглядели нелогично, кроме того, «оттепельные» настроения повышали «критическую массу» общественного недовольства. Весной 1962 г. все это совпало и принесло тяжелые плоды.
31 мая 1962 г. было объявлено о повышении цен. В это же время руководство Новочеркасского электровозостроительного завода предупредило рабочих об увеличении норм выработки. В переводе на денежный эквивалент это означало потерю почти 30% зарплаты. Таким образом, падение уровня жизни было не надуманным, Поначалу образовалась небольшая сходка рабочих, возбужденно обсуждавших эти новости. Но масла в огонь подлил директор Б.Н. Курочкин, который на возмущенные выкрики толпы заявил: «Нет денег на мясо - жрите пирожки с ливером».
Это стало той искрой, что зажгла пламя настоящего восстания. Около 2000 человек двинулись к заводоуправлению, требуя немедленного улучшения условий труда, снижения цен, повышения зарплаты. Через некоторое время ввысь был поднят лозунг «Мяса, молока, повышения зарплаты». Хрущеву немедленно доложили о беспорядках, он потребовал подавить забастовку любыми средствами.
Однако ни приезд высокопоставленных партийных чиновников, ни попытки образумить толпу со стороны местного руководства никакого результата не дали - никто не мог слышать эти заученные фразы о нашем светлом пути и временных трудностях. Решено было захватить горисполком, толпа остановила также поезд Саратов-Ростов на железной дороге. К зданию городского правительства путь лежал через реку, толпа шла туда с портретами Ленина и подобием красных флагов, подчеркивая, что нынешнее правительство антиреволюционно. Войска и танки, введенные в город, только всех озлобляли, люди были уверены, что стрелять в них не посмеют. Срывали портреты Хрущева, жгли их - в нем видели виновника всех бед, человека, не годящегося и в подметки Сталину. На тепловозе остановленного поезда мигом написали: «Хрущева на мясо!». Один из допрашиваемых по делу потом сообщил властям, что рассказал анекдот, выдавая его за правду: дескать, на том месте, где висел сорванный участниками восстания портрет Хрущева на заводоуправлении, теперь висела дохлая кошка с подписью: «При Ленине жила, при Сталине сохла, при Никите сдохла!». Рабочие у здания горкома КПСС ждали выхода к ним кого-нибудь из крупных руководителей. Но ни Микоян, ни другие, кто прибыл в Новочеркасск, не рискнули выйти к народу.
Войскам приказали стрелять, было убито и ранено несколько десятков человек, Хрущев испугался придать этому делу огласку (сделать образцово-показательный суд над «несознательными» и «бандитами»), жителей города запугали в буквальном смысле слова, чтобы никто в стране не узнал подробности кровавой расправы.
Но, конечно, знали все. Стихийные митинги «как в Новочеркасске» (с меньшим, впрочем, размахом) были и до того, и после. Страна в буквальном смысле слова голодала - в некоторых городах очередь за картошкой занимали с часу ночи, жарили и варили даже картофельную шелуху.
Основой возмущения, конечно, было именно экономическое состояние народа. С точки зрения простого люда, Сталин был хорош уже тем, что каждый год снижал цены. То, что вслед за этим шел пересмотр норм выработки, никто не замечал. Выглядело все именно как забота правительства о своем народе.
В постановлении Хрущева о повышении закупочных цен никто не увидел заботы о крестьянине. Увидели одно - наступление на народное благосостояние. Масла в огонь подливало и поведение чиновников, которые в глазах народа просто жировали на народном поте и крови. «Нет хозяина - нет и порядка». В ночь с 30 на 31 декабря 1962 г, в Чите были обнаружены листовки такого содержания: «Внутренняя политика Хрущева - гнилье!»; «Долой диктатуру Хрущева!»; «Болтун Хрущев, где твое изобилие? Не лучше отнесся народ и к попыткам Хрущева преобразовать сельское хозяйство. Хотя освоение целины и другие меры дали скачок урожая, было очевидно, что и эта, и другие идеи все не до конца продуманы, а рисков больше, чем пользы. Работа в колхозе продолжала быть настоящим рабством. Сутки работы - сутки отдыха, кукуруза вместо денег на трудодни, отработка на колхозных полях сменялась каторгой на приусадебном участке. Хрущев и эти личные хозяйства планировал задавить - и вели скот на убой, полностью падала заинтересованность в выращивании скота. Кукуруза стала ярким символом правления Хрущева, он сам и его смелые идеи затерялись среди ее початков.
Так начинался самый стабильный период Советской власти. Хрущев со своего поста был снят, на его место пришел Л.И. Брежнев, ставший символом эпохи застоя. Между тем - как бы то ни было - страна быстро двигалась по пути материального прогресса.